20 лет уникальной операции по спасению Усольского района
Баллоны с ядовитым газом на основе фтора олухи с одного из химпроизводств Ангарска решили утилизировать, просто сбросив в дыру в земле. Между тем эта «дыра в земле» — известная и популярная у спелеологов пещера Иконнинская, единственный вертикальный спортивный полигон в трех часах езды от Иркутска.
Внимательные спортсмены тогда вовремя заметили смертельную опасность, хотя и не представляли всю силу угрозы. Но что бы могло произойти, если бы баллоны остались в пещере до весны? Тогда, весной 2000 года, газ из них, легко взаимодействуя с тающими снегами, образовал бы сильнейшую кислоту, которую подземными водами вынесло бы во все водозаборы, питьевые колодцы Усольского района и в реку Китой. Случилась бы мощнейшая экологическая катастрофа. Но ее предотвратили иркутские спасатели.
Это была уникальная спасательная операция, не имеющая аналогов в практике МЧС. Участниками ее стали спасатели Иркутской областной поисково-спасательной службы, ныне — работники Байкальского поисково-спасательного отряда МЧС России.
История эта началась в конце 1999 года. На ноябрьские праздники иркутские спелеологи начали спуск в пещеру Иконнинскую, расположенную у села Раздольного в Усольском районе. Пещеру они знали как родной дом — ходили в нее уже не один год.
Застрявший баллон и облако газа
Александр Осинцев, руководитель спелеологического клуба “Арабика”, преподаватель Центра подготовки спасателей имени А.И. Степанова БПСО:
«Был плановый выезд. Мы приехали на Иконнинскую большой клубной командой. На месте встретили трех человек из иркутского спелеоклуба «Альта» во главе с Александром Воробьевым. Ребята рассказали, что при спуске в пещеру наткнулись на баллон, который застрял посередине колодца. Их это насторожило и, собственно, всех и спасло. Они прекратили спуск и поднялись наверх.
Я пошел смотреть, что же там происходит. Спустился до баллона, осмотрел его, затем спустился чуть ниже и увидел газовое облако. Мы приняли решение поднять баллон. Обвязали его веревкой и выдернули наверх. Баллон «газил». Стало понятно, что тут все плохо…»
Действительно, из поднятого на поверхность баллона тонкой струйкой сочился газ. После тщательного осмотра обнаружили на баллоне полустертую надпись. Сохранилось лишь окончание слова; то ли «…бор», то ли «…фор».
Степень боевых отравляющих
В Иркутске спелеологам отказывались верить, но действительность была ужаснее любых фантазий. Оказалось, что на дно пещеры Иконнинской ангарское ОАО «Завод катализаторов и органического синтеза» сбросило 42 баллона с трифторидом бора — газом второй степени токсичности, эту степень имеют некоторые боевые отравляющие вещества. Благодаря тому, что увлеченные спелеологией люди распространили информацию в СМИ, к проблеме чудовищного заражения пещеры удалось привлечь внимание профессионалов.
Вытащить баллоны из пещеры специалистам казалось делом невозможным — осенью 1999 года в области просто не было людей, способных взяться за столь трудную работу. Газоспасатели из Ангарска и Шелехова не имели права покидать свои объекты — ИркАЗ и Ангарский завод нефтеоргсинтеза. К тому же они не были аттестованы на проведение работ в таких условиях. По форме пещера напоминает бутылку — узкое горло, затем отвесные расширяющиеся стены. Баллоны с ядовитым газом лежали на глубине, куда могли попасть только тренированные специалисты.
Евгений Зинов, заместитель начальника по поисково-спасательным работам Байкальского поисково-спасательного отряда МЧС России:
«Борфтортри — специфический газ, на который газоспасателей мало готовят. Это катализатор. Фтор вообще очень ядовитый, тяжелее воздуха, оседает внизу, при соединении с водой вступает в реакцию и превращается в плавиковую кислоту — кислоту второго класса опасности. То есть опасен не сам газ, который ты вдохнул, а то, во что он превращается при взаимодействии со слизистыми.
Рассказывали, что когда скинули баллоны, газ заполнил весь объем пещеры и вышел на поверхность. Люди, которые кидали баллоны в пещеру, убегали. Объем пещеры огромный, как здание цирка. Газ вырвался наружу, при том что не должен был, он тяжелый. В пещере известковые натеки, они отчасти нейтрализовали действие газа. Он осел, но на уровень самой пещеры. Там сначала ход идет, а потом сам объем пещеры. И вот на уровне входа была уже предельная концентрация. А на «попугае» газа не было».
Аварийные работы невозможны
«Попугай» — так спелеологи назвали узкое место перехода колодца в основной свод пещеры. В связи с тем, что радиосвязь напрямую до дна пещеры не проходила, во время работы здесь стоял связной и дублировал команды снизу и сверху. Повторял как попугай.
По счастливому стечению обстоятельств именно в это время четырнадцать иркутских спасателей проходили обучение в Новомосковске, где на тот момент был единственный центр, который готовил газоспасателей.
Евгений Зинов: «Мы узнали об Иконнинской, обучаясь в Новомосковске. Подошли к преподавателям, спрашиваем: «Реально такие работы провести?» Нам сказали: «Нет». Потому что закрытое пространство, у тебя нет возможности для аварийной эвакуации. По всем нормам устава газоспасательной службы работы проводить нельзя».
Тем не менее начальник Иркутской областной поисково-спасательной службы (на основе которой вскоре будет создан Байкальский поисково-спасательный отряд) Александр Степанов принял решение о проведении сложной операции.
Время поджимало, злополучные баллоны необходимо было обязательно вытащить наружу до весны. Экологи не исключали, что с началом таяния снега ядовитые вещества со дна пещеры через подземный ручей могут попасть в близлежащие речки Китой и Белую. Заволновались и окрестные деревни: в селе Раздольном местные жители устроили сход, на котором закидали представителей МЧС вопросами: можно ли будет в Китое купаться и брать воду для питья?
Несколько месяцев велись подготовительные работы. Периодические замеры воздуха показывали: концентрация газа в Иконнинской настолько сильная, что работать нельзя даже в специальном оборудовании. Проводили неоднократную дегазацию: для нейтрализации внутри пещеры распыляли раствор извести.
Пещеру не раз пытались уничтожить
Александр Осинцев: «У Иконнинской вообще тяжелая судьба. Пещеру несколько раз пытались уничтожить. Местные жители пробовали ее засыпать: грузовиками возили и высыпали речную гальку. На дне ее большое количество. А когда не получилось, туда просто начали сваливать бревна. По центру этого колодца образовался массивный завал.
В начале девяностых нашим клубом было приложено немало усилий, чтобы со дна пещеры извлечь этот завал. Внизу, в гроте из того, что сформировалось при образовании пещеры, сложился первородный конус обвальных отложений, а второй слой — это искусственно созданные завалы из камней и бревен. По ним трудно передвигаться, они скользкие, покрыты жидкой глиной, подвижные.
То есть искать баллоны во всем этом было непросто. Это отдельная история, как парни (спасатели. — Прим. авт.) там работали. Я думаю, это единственная подобная работа на просторах нашей родины. В темноте, в шланговом дыхательном аппарате (ШДА) искать по завалам баллоны, следить, чтобы шланг и костюм не порвались, тащить тяжелый баллон, не психовать, спокойно дышать. Как в космосе».
Начало операции
Началась подготовка к операции. Руководство работами взял на себя спасатель международного класса Виктор Ильичев. В команду вошли спасатели Виталий Тихонов, Владимир Шалагин, Евгений Зинов, Андрей Редькин, Алексей Садовский, Олег Купо, Анатолий Кондрашов, а также спелеологи: Александр Воробьев и Александр Осинцев.
В срочном порядке осваивали СРТ (технику одной веревки), которая используется в спелеологии. Возле пещеры разбили лагерь, над входом в Иконнинскую сделали специальный дощатый настил с люком.
Александр Осинцев: «Спасатели просто не имели опыта вертикальной спелеологии, и сначала мы провели обучение и тренировки на башне спелеоклуба «Арабика». Кроме того, нами была выстроена целая система подъема с отклонителями и прочее. Мы установили точки крепления и разработали технику подъема».
Для облегчения и ускорения подъемов было решено использовать лебедку автомобиля ГАЗ-66, предварительно заменив трос на альпинистскую веревку. Для того чтобы контейнеры с баллонами не цепляли во время подъема стены пещеры, организовали пункт перестежки веревки на «попугае».
Учитывая глубину пещеры, использовать обычные шланговые дыхательные аппараты с баллоном за спиной не представлялось возможным. Стандартный аппарат давал возможность работать 45 минут. Из них один только спуск занимал 30 минут, на работу и подъем времени не оставалось. Нужно было придумать систему, которая позволила бы дышать более одного часа.
Решили модернизировать аппараты. По аналогии с водолазным снаряжением смастерили систему подачи воздуха под давлением из промышленных кислородных баллонов большего объема. Закрепили эти баллоны на «попугае». Для этого оборудовали промежуточный пост для двух человек, которые следили за временем, своевременной заменой баллонов и перестежкой контейнеров с аварийными баллонами во время подъемов и спусков. На случай аварийных ситуаций и на время замены баллонов с воздухом на дно пещеры поместили два аппарата АП-95, также там находились аккумулятор с осветительной фарой и емкость с водой для заливки контейнеров. Чтобы извлекать баллоны с максимальной осторожностью, придумали и сварили герметичные металлические контейнеры. В контейнер наливали воду и опускали в него газящий баллон вентилем вниз, чтобы нейтрализовать действие опасного газа.
Если бы дыхательный шланг оборвался
14 февраля 2000 года начали поднимать баллоны на поверхность. Спасатели по двое спускались в пещеру, загружали по одному баллону в контейнер и строго вертикально, не касаясь стен, поднимали наверх. Защитные средства позволяли работать внизу до двух часов.
Виктор Ильичёв, спасатель международного класса, преподаватель Центра подготовки спасателей имени А.И. Степанова БПСО:
«Представьте себе: узкое место, от спасателя к баллону с воздухом идут шланги, поднимаем контейнер с опасным газом. Его вдруг начинает качать, он бьет по резиновому шлангу и перерубает его. И человек, который работает внизу, остается без воздуха. Чтобы избежать подобного, у каждого был предусмотрен маленький заплечный литровый баллончик. Как только давление падает, что бы ни случилось, он автоматически переключается. У тебя есть несколько минут, чтобы пере-одеться в тот аппарат, который лежит внизу».
Действительно, на дне пещеры положили аварийный дыхательный аппарат. Но участники операции утверждают, что в случае аварии переодеться в него было бы очень сложно.
Наверху построили деревянный настил с люком. Еще одну, промежуточную, площадку смастерили на «попугае». Те, кто работал на промежуточной станции, были без ШДА. Результаты замеров воздуха в этом месте показывали, что находиться без защиты там без-опасно. Это важно: если бы в этой точке пришлось работать в защите, операция затянулась бы в два раза.
Первый баллон пошел
Виктор Ильичев: «Первым в пещеру спустился я, на мне отработали систему. Предполагалось, что просто спущусь и поднимусь обратно. Но когда я дошел до дна, то мужики сверху крикнули: «Давай, цепляй!» Баллон недалеко был, я зацепил».
Алексей Садовский, спасатель первого класса Байкальского поисково–спасательного отряда:
«Помню, один раз мы только спустились, осветили, определили, где баллоны… Они лежат, воткнутые в конус, словно на вулкане. И каждый дымит. Смотришь, чтобы не дай бог не наступить на вентиль или еще куда-то. И тут у Виталия (Тихонова. — Прим. авт.) срабатывает свисток клапана. Мало того, что ты понимаешь: где-то уходит воздух, еще этот клапан противным звуком действует на нервы. Я говорю: «Виталя, давай наверх!» Он отвечает: «Леха, ищи, я не успею выскочить».
Соединения были советского производства, пластмассовые, типа как у противогазов. Они настолько ненадежные, особенно когда работаешь в снаряжении, когда баллон за плечами, веревки висят. Задеть что-то и свихнуть — проще простого. Что и произошло. Начинаешь проверять систему. В обычной среде, на поверхности, это сделать просто. Но когда ты находишься на 70 метрах глубины в зараженной газом атмосфере, и он начинает свистеть…
Я нашел. Затянул это соединение. Мы сели с ним, передохнули. Ну что, зря, что ли, спускались? Давай, начинаем работать. И вот мы берем баллоны, опускаем в этот контейнер, заливаем водой и начинаем поднимать. Первые баллоны нам дались на нервах. Мы его направляем, он уходит вертикально вверх. Дальше ребята стоят по стенкам, встречают и там уже проводят по каньону».
Они торчали повсюду — жутко…
Владимир Шалагин, спасатель международного класса, начальник Центра подготовки спасателей имени А.И. Степанова БПСО:
«Для меня неожиданностью стало… Казалось бы, я смелый, все умею. Но когда я спустился вниз и увидел баллоны… Они торчали повсюду, и так много их — мне стало страшно. Я никогда не боялся. Сразу подумал: а вдруг шланг где-то перекрутится? Со мной же шланг идет, представляешь, семьдесят метров? Вдруг не хватит воздуха. На какой-то момент стало жутко… А потом, наоборот, нас с трудом вытаскивали наверх — по одной причине. За день можно было спуститься в пещеру один раз. Пока ты все подготовишь, пока спустишься, пока отработаешь, и день проходит. И поэтому каждый старался побольше баллонов вытащить».
Александр Осинцев: «Связь была фрагментарная. От участка к участку. От ключевой точки подъема, где менялось направление движения и перестегивались баллоны, до верхней станции прямой связи не было. Специальный человек, который висел между поверхностью и этой площадкой, транслировал все команды. Однажды возник такой момент, когда связь не прошла, лебедку не успели остановить, и баллон начал собирать всю нашу навеску, это могло привести к тому, что баллон просто оторвался бы и улетел вниз. Где в то время спасатель был…
Работа внизу также требовала полной синхронизации действий. Что больше всего сейчас вспоминается, это удивительные фонарики наши, которые светили едва-едва. Слабеньким желтым светом. Как парни при таком свете искали и вытаскивали эти баллоны? Это, конечно, фантастика. Прожектор — он там где-то стоит, а ты в завале лазишь с этим фонаричком. Практически на ощупь искали.
К тому же представьте, сколько всего в колодце висело: две веревки ходовых, одна веревка для подъема баллона, плюс провода, кабеля, шланг ШДА! Спасателю, который работал внизу, нужно было следить, чтобы все это не запутать. Контролировать свои движения, пути, в процессе вытаскивания баллона не запутаться самому во всем этом. Не перехлестнуть ходовые транспортные линии. И все это в маске…»
Ильичев показал, что никто не умрет
Александр Осинцев: «И вот газовое облако висит, видимость сама по себе плохая, а ты еще в маске. Поэтому, конечно, парням там, особенно Ильичеву, досталось. Если бы Виктор не пошел первый, не сделал главные работы, я думаю, было бы очень тяжело, потому что это был такой морально-мотивирующий момент, что он первый пошел на амбразуру, показал, что все это может работать, никто не умрет. Я думаю, грамотная, профессиональная и местами героическая работа была сделана Виктором Витальевичем Ильичевым».
В первый день спасатели подняли один баллон, в последующие два дня поднимали по три баллона, по мере совершенствования техники подъема количество извлеченных баллонов росло: шесть, восемь и даже десять баллонов за день. 4 марта процесс поиска и подъема двух последних баллонов был зафиксирован при помощи видеосъемки. Все они были транспортированы в хранилище Ангарского завода катализаторов, который, помимо штрафа, оплатил и стоимость всей операции. 7 марта спасатели спустились в пещеру в последний раз для проведения финальной дегазации зараженного объема при помощи известкового раствора.
В извлеченных баллонах оставалось еще около девяти килограммов ядовитого газа. При распылении такого количества в воздухе может образоваться облако величиной с пятиэтажный дом. Дегазация снизила содержание ядовитых веществ в атмосфере пещеры.
Александр Осинцев: «Сейчас в эту пещеру ходят, она открыта для посещения, видимой угрозы не наблюдается. Хотя мониторингом последствий никто не занимался. Честно сказать, очень долго у меня вообще не было никакого желания туда ходить. Прошло лет десять, прежде я смог снова туда спуститься. Не то чтобы было страшно или еще что-то. Просто не было желания. Было понятно, что столько сил мы вложили в исследование этой пещеры, и тут действительно она стала мертвой…»
По итогам той спасательной операции все ее участники были представлены к правительственным наградам. Вскоре Виктор Ильичев был награжден орденом Мужества, остальные — медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.
А недавно мы спросили у Виктора Ильичева: можно ли ту операцию по ликвидации заражения называть уникальной?
— Уникальность — это слишком! Была выполнена работа, которую до нас никто не выполнял. Просто такой необходимости не возникало, — ответил спасатель.
Справка
Пещера Иконнинская — верхняя часть большой древней карстовой системы, которая прослеживается до уровня Китоя. Пещера представляет собой вертикальный колодец глубиной 70 метров. Является одним из самых глубоких карстовых колодцев в Иркутской области.
Расположена на левом берегу Китоя, в 4 км от поселка Раздолье (Усольский р-н). На машине до нее от Иркутска — три часа езды. От трассы до входа в пещеру всего 80 метров, поэтому она является одной из самых посещаемых спелеотуристами.
Справка
Трифторид бора — специфический газ, соединение бора и фтора. Фтор очень ядовит, тяжелее воздуха, при соединении с водой превращается в плавиковую кислоту.
Плавиковая кислота особенно опасна, разбавленная водой. При попадании на кожу ее брызг человек может вообще ничего не почувствовать, но вещество впитается в кожу и поступит в кровоток. Примерно через сутки проявятся симптомы токсического отравления, отек легких, нарушения работы сердечно-сосудистой системы и ЖКТ.
Использованы кадры видеосъемки, сделанной в ходе спасательной операции
